Философ наблюдает не жизнь, а жизнь сознания
Человек, который не думает о своём сознании не может из него вырваться и перейти в другое.
Взялся перечитывать философскую прозу Александра Пятигорского. Романы густы смыслами и читаются медленно. В перерывах между томами смотрю и слушаю записи Александра Моисеевича.
Многому учишься, например, в его беседе с Отаром Иоселиани.
Как бы я хотел помолчать в такой компании. Как многозначительны паузы, как вкусно они молчат.
Убеждаешься насколько важнее кто и как говорит, того что произносится.
Роль другого в общении. Как здорово, когда есть об кого подумать. Эффект личного обращениям ногократно мощнее. У меня было лишь 3–4 случая, когда на лекциях я ощущал, как меняюсь оттого, что слышал. Чаще спикер напоминает дребезжащий репродуктор, озвучивающий чужие пластиковые мысли.
В общении Пятигорского и Иоселиани выпукло видно, как всё крутится вокруг вечных тем: смерти, жизни, смысла, радости. Мудрость их в отсутствии пафоса.
Вечное проявляется в бытовых мелочах и мгновениях прошлого. А в каждой личной истории отражается вечность.
Выписал цитаты из “Философии одного переулка” как темы для размышления и фрирайтинга.
‣ Если между тобой и жизнью не стоит ничего, то там есть Бог или Сознание.
‣ В нынешнем промежуточном времени надо смыслы пропускать через себя. А это посильно сделать только тогда, когда ты замер, недвижен, как мертвый. Ты — стоишь, а они — идут. И не бойся, ибо все сделано, чтобы ты остановился.
‣ «Промежуточное» — в моем понимании то, что находится между твоим субъективным психологическим восприятием себя и жизни и объективностью сознания. В этом — главное отличие промежуточной ситуации от «пограничной ситуации» или «ситуации выбора» у экзистенциалистов. Они ввели это понятие…
‣ У тебя, как и у Гени, привычка отождествлять жизнь с разговором о ней.
‣ А ничто так не привязывает к жизни, как ее понимание. И даже если ты живешь в ней телом и душой, то по крайней мере не занимайся ее «постижением»: живи бездумно, думай безжизненно; живи легко (о!), думай тяжело (это — проще!); слушайся жизни в делах жизни, как должно слушаться и почитать старого отца, но помни, что в философствующем нет места ни послушанию, ни уважению. Андрей читал и немного обижался. На Геню, конечно. В России всегда реагируют на «передающего», а не на источник — и правильно!
‣ Отбрасывание идей, настроений, обстоятельств, чего угодно — есть предвестие поражения или само поражение. Все, что ты хочешь отбросить, надо сначала переработать в сознании, превратить из факта жизни в событие сознательного опыта, а потом” — не отбросить от себя, а отодвинуть себя самого, отстраниться, так сказать, от этой части своей же собственной сознательной жизни.
‣ Внутренняя свобода — это даже и не ложь, а привычное вранье. Так врут холопы, получившие временную поблажку от своих господ. Твое желание быть подтвержденным там именно это и означает: ты свободен, но для полноты жизни хочешь сохранить и то самоутешение. Но ведь ты не можешь не знать, что полнота жизни исключает свободу, что биография уничтожает свободу, что всякое следование себе искажает свободу. Наша почти сорокалетняя переписка с Геней оттого и свободна, что она не возвращает нас к прежней жизни, а фиксирует точки нашего мышления в настоящем.
‣ «Дедушка, — обратился я к нему, — то, что с нами сегодня произошло, — ведь было по-настоящему, да?» Дедушка отвел руку с сигаретой так далеко^ что она почти легла на притолоку, и очень серьезно, почти мрачно сказал: «Ну, знаешь, тебя никто не просит верить или не верить в то, что ты видишь. Но все, что ты видишь, и в первую очередь то, во что ты не знаешь, верить тебе или не верить, может дать тебе повод для созерцания. А уж воспользуешься ли ты этим поводом или нет, зависит исключительно от тебя». — «Значит, повод — это как показанный знак?» — спросил я. «Нисколько, — продолжал разъяснить дедушка. — Знак — это то, что они показывают тем, кто им уже подчинился, тем, кто уже решил не знать и только ждет знака, чтобы умереть незнающим. Запомни, что знак — не есть примета сущего, а есть примета не сущего. Знак — ответ не сущего из мира не сущего. В этом знак противоположен символу, который всегда — от Сущего. Сущее хочет не подчинения необходимости, а знания свободы».
‣ …Ты пишешь: «Философия для меня — это постоянная и почти непрерывная, особенно в последние годы, работа по расшифровке впечатлений, страхов и тревог моей собственной жизни, которые, когда работа, хотя бы первичная, уже проделана, становятся не-моими, ничьими фактами сознания. От них, если нужно, можно опять вернуться к жизни». Это я могу понять, так проходит жизнь, лишь в не-жизни касаясь (только касаясь!) граней бытия. Точнее, не столько даже в не-жизни, сколько в переходах и возвращениях от одного к другому. Я понимаю также и другое — как тяжела для тебя эта работа, ибо как философ ты — неталантлив, а как просто думающий — хаотичен и непоследователен по своей природе. Ты ведь просто не можешь ни о чем думать без прямого образа — оттого ненавидишь телефон и не любишь писать писем. Отсутствие непосредственного восприятия того, о чем ты думаешь, порождает в тебе тревогу и даже страх, ибо. в отличие от меня, ты — человек вечно преодолеваемого и перерабатываемого страха.
‣ Выражать себя нужно только для того, чтобы уже в следующий момент стать абсолютно чужим выраженному — то есть себе самому — и немедленно возвратиться к «ничьему» сознанию.
‣ Мы — симптомы сознательного опыта, а не вырахители своих или чужих идей.
‣ “Для меня настоящая беседа возможна, только когда ты уже исключил себя из того, о чем говоришь. Когда ты уже перестал быть в беседе. Тогда ты можешь вдруг обнаружить себя как объект, вещь в ее тексте, наблюдать ее как “чужое наблюдаемое”. С этой вещью можно делать все, что тебе — или собеседнику — угодно, но ее нельзя опровергнуть».
‣ Ученик, не соблюдающий ее правил, упрекает учителя в обмане, ибо сам еще не понял, что истина не передастся, а возникает внутри коммуникации. Коммуникация — то место, где есть потенциал истины».
‣ — Но какова же главная идея книжки ?
— Это, конечно, идея жизни, жизни как разговоpa о том, что самой жизни гораздо важнее. Собственно, эта точка зрения в книге изложена. То есть, казалось бы, описываются какие-то почти реальные события (и действительно, почти ни одно событие не является нереальным), но описываются они словами тех людей, для которых любое реальное событие — только повод, предлог о чем-то поговорить. Ах… знает — о чем!
‣ — А вы можете в нескольких предложениях сформулировать философию вот этого «одного переулка»?
— Очень просто. Реальная жизнь существует только в созерцании твоего сознания о ней как о сознании и о других сознаниях как случаях сознания. Поэтому у писателя, который этим занимается, не может быть задачи.
